УМКА И СОЛДАТ СЕМЕНОВ
О красоте и не только

УМКА (в дальнейшем "У"): Привет, друг Аркадий. Помнишь, у Тургенева: "О друг Аркадий, не говори красиво!"? Ты именно тот друг Аркадий, который говорит красиво - в лучшем смысле этого слова, Я даже рискну заявить, что твое искусство разговора - не менее ценно, чем другие искусства, коими ты владеешь: поэзия, кулинария... Давай поговорим про красоту. Ее ведь очень не хватает в окружающей жизни, а уж в так называемом андеграунде о ней и вовсе забыли. Давай поговорим о красоте.
СЕМЕНОВ (в дальнейшем "С"): Ну давай. Красота, наверное, вообще во всем присутствует. Но если говорить о конкретных вещах, то вот, например, талантливые люди красивы. Иногда бывает, разочаровываешься - ждешь одного, а видишь другое. Хотя... Красив ли Сид Вишез, например? Я, кстати, думаю, что красив. Девки от него, наверное, сильнее, чем от Элвиса Пресли, прутся. Взять какого-нибудь общеизвестного красавца... Кто красивее - Мандельштам или Филипп Киркоров? Мандельштам, конечно. Там римская посадка, патрицианство... а тут - такое неприкрытое плебейство, со всеми этими кудрями. Или Бродский: у меня висит один его портрет просто потому, что - красивый.
У: Это для тебя так. А для нормальной какой-нибудь советской девочки - строго наоборот. Выходит, красота - строго индивидуальная вещь. Тот же Элвис Пресли - если бы он не пел рок-н-роллов, он был бы другим человеком. Да и Киркоров не вызывал бы у тебя такой неприязни, если бы ты о нем ничего не знал. Верно ведь?
С: Ну да, конечно. Но при этом я не могу никогда стать таким красивым, как он. Я не прочь быть скорее таким красивым, как Бродский или Мандельштам... Красота, не торгующая собой.
У: Мне кажется, мы стали говорить с ходу не совсем о том, причем само собой разумеющиеся вещи. Давай как-нибудь подойдем с другой стороны. Как получилось, что в т.н. андеграунде красота - не "духовная красота", и все вот это, что и так все понимают, а красота как таковая, тупая человеческая физическая красота, красота природы стала не актуальна и даже гонима? Хотя в шестидесятые-семидесятые годы она была как раз актуальна, все эти цветочные дела и прочее.
С: Заканчивая то, на что я отвлекся сначала, и заодно отвечая на этот вопрос, могу вспомнить давний разговор с Приговым - тоже ведь своего рода символ андеграунда. Пригов сказал: "Все эти Ахматовы, Мандельштамы - это все давно проехали, для библиотечных старых дев". И то же самое сказал менее ценимый мною поэт Степанцов, когда впервые увидел мои вирши "глазами", а не со сцены. Там он был впечатлен, так сказать, тем, как это зрелищно произносилось, а в тексте увидел ту же "литературность", "пастернако-ахматовщину". Хотя есть ли она там? Сомневаюсь; это для них был такой жупел. Людям стала казаться зазорной любовь к высокому, прекрасному...
У: Да, даже печатать такие слова как-то неудобно...
С: То есть, грубо говоря, запанковали люди, но вышло не совсем так, как у "Секс Пистолз".
У: Кстати, ты знаешь, что означает название "Секс Пистолз"?
С: Есть смешной перевод - "половые огнестрелы"...
У: На самом деле все гораздо смешнее, и гораздо более смешно именно по-русски. Это буквально означает "Пестики", то есть те пестики, которые - тычинки. То есть буквально - половые органы растения-самца.
С: Круто. Я восхищен. Вот это красиво.
У: Вот именно. Видишь, такой отголосок цветочной революции, нашей дорогой и любимой. Только поконкретнее.
С: Ага. Половые органы цветов даже трогать и нюхать не противно и не неприлично... И никакого куннилингуса с фелляцией. Привет журналу "Плейбой". Вот где, кстати, красоты навалом. Весь туалет у меня был обклеен их постерами на прошлой квартире. Такая красота для туалета.
У: Ты, я смотрю, еще конкретнее, чем "Секс Пистолз". А вот, кстати, я сейчас столкнулась с необходимостью перевода таких вещей на русский язык - переводя оперу "Хаер". Там есть целый номер, называется "Содомия", где без особого напряга перечисляются разные виды полового акта и его тонкости. Я даже браться за это не стала - пусть остается по-английски. При этом едва ли не ужаснее выглядела попытка вместо "лав, лав, лав..." в сцене коллективной тусовки-медитации повторять хором "любовь, любовь, любовь". Просто невыносимая получалась дрянь. Намин говорит актерам: "Ну правильно, у нас в стране вообще все высокие красивые слова опошлены. А вы не задумывались, почему, когда такие слова произносит Гребенщиков или Шевчук, вас это не коробит?". Тут я промолчала (с ним когда беседуешь, вообще рекомендуется помалкивать), но на самом деле у меня были возражения.
С: Вот у Шевчука есть песня "Любовь" - на мой взгляд, полная профанация. Десять раз повторяется слово "любовь", и никакой любви, одна декларация. Из одноименного альбома, кажется. Кстати, насчет слов. Всю красоту "про любовь" у нас убил Аксенов словом "трахаться". Он очень гордился, что ввел его где-то там в каком-то переводе какой-то известной вещи.
У: Для меня это полное откровение. Я и слова-то такого не знаю... (Смех в зале.) А вот Шевчук, кстати... Шевчук... все-таки, несмотря на все свои перегибы... Скажи: разве не красивая фигура? В смысле, культурная фигура, ну ты понял.
С: Как офицер в культурных шахматах - да, возможно, фигура классная. Наискосок ходит, далеко бьет. Но доставляет мне эстетическое мучение, когда пытается дать на сцене шоумэна.
У: Смотри-ка ты. А мне казалось, что он ничего не изображает - если и играет, то только самого себя.
С: Ты чего, не видела, как он пантомиму ломает? Сутулится, стесняется, дает шоферюгу такого - и при этом шоумэна с брейк-дэнсом. Страх и горе.
У: Зато, зато... Не знаю. Все равно я ему "Периферию" никогда не забуду.
С: Это - само собой. "Я церковь без крестов", "Я получил эту роль"... все эти "наколки об изменах" и "каменное эхо". Потрясающе: "В душе моей темно, наколки об изменах" - человек как оскверненный храм, такая метафора.
У: Ты опять о стихах. Мало ли у кого стихи хорошие. Гребенщиков был до определенного момента красивой фигурой - хотя меня всегда настораживало, как он шарахается от людей, буквально от всех, кроме узкого круга приближенных. Может быть, тут личная обида говорит. Если ты - рупор поколения, не отмахивайся от отдельных представителей: оно тебе этого не простит. И, смотри, что с ним стало сейчас. Даже говорить не хочется. Какая уж там красота - несмотря на всю дрожь в голосе. Когда-то он косил под Боуи и даже был на него одно время похож. А теперь сравни: каким стал Боуи - эти сумасшедшие последние фотографии, востроносый мальчишка с седой щетиной и горящими разноцветными глазами - и каким стал Гребенщиков... в каком-нибудь там "МК-бульваре"... Вот сейчас придумала: "МК-бультерьер".
С: Если говорить о БГ, то он вообще самая идеальная фигура в современной русской культуре, воплотившая в себе всякую там красоту.
У: Знаешь, в чем тут дело? Твой сын любит БГ, а мой - нет. (Смех в зале.)
С: Просто они от разных отцов.
У: И матерей, естественно. Как и почти все люди разные, которые не родственники. Так, стоп. Вернемся нашим и т.д.
С: Я хочу сказать, кстати, о Гребенщикове. Он действительно был некоторое время назад красив, как пришелец. И это была его функция в культуре.
У: А мне чем дальше, тем больше кажется, что умелая имитация...
С: ...и он оберегал свою инопланетность. А мы победили, мы превратили его в землянина. Все лезли в кореша и победили. И он теперь такой, как мы. Поэтому завяли помидоры.
У: Да вы, батенька, поэт.
С: Кстати, есть такая трагедия отвергнутой любви - любви Шевчука к Гребенщикову. Это, конечно, моя версия. Любовь периферии к столице. Любовь простого - к мудреному, красивому... Он даже в Питер специально переехал, чтобы быть поближе, фестивали организовывает, стихи нарочно усложняет - стал писать гораздо гуще, но гармонии не появилось...
У: А БГ стал писать гораздо жиже, зато очень гармонично. Очень достойная вещь - гармоничность в чистой водичке. Помнишь же, Шагин рассказывал, как Шевчук приехал с БГ знакомиться с бутылкой водки...
С: ...как ходок к Ленину - с калачами. А он им говорит: уебывайте со своими кренделями, у нас тут иностранцы на кухне интервью берут.
У: Во-во. А ты говоришь - красота. Кстати, именно "Райдер" умудрился над этой красотой клево простебаться со своей знаменитой картинкой на обложке (речь идет об обложке сдвоенного номера нашего альманаха 6-7, где накачанный радостный Гребенщиков подмонтирован к строгой Патти Смит - прим. ред.). Я прямо обалдела, когда увидела. Вот, между прочим, еще интересная тема - а то мы что-то, это, зацепились языками за великих: ммм... и давай им косточки перемывать, как эта вода у тебя в стихотворении... как там, кстати?
С: "Пусть, как рана ножевая / Острая вода живая / Камни шевеля на дне / Кости перемоет мне...". Это потому, что они самые любимые. Пусть они нас простят.
У: Ну вот еще. Во-первых, если даже и любимые, то далеко не самые. Лично я предпочитаю западную музыку, лучше всего американскую и лучше всего определенного стиля и периода, сами знаете, какого.
С: Я хотел сказать - любимые народом. Условно любимые.
У: А, во-вторых, не за что им нас прощать. Так вот, я о чем хочу сказать. Сейчас мы с тобой находимся примерно на одном уровне, так сказать, тусования. Или я не права? Ну, в одном, так сказать...
У и С (хором): ...культурном слое.
У: Так вот. И сейчас очень важно... Я, как только вылезла на какую-то поверхность, на твердую, так сказать, землю, сразу поняла: теперь все мои пресловутые умственные способности будут уходить не на то, чтобы что-то сочинять, а на то, чтобы правильно тусоваться. Не совершать ошибок. Чтобы было красиво - а не то можно в такую жопу попасть, что и не вылезешь потом. Представляешь, люди тратят столько сил душевных и физических на то, чтобы пробиться, а потом оказывается, что они этим самым себя во всеобщих глазах угробили. И красивыми фигурами выглядят разве что Янка да Майк, и то потому, что сдохли вовремя. А про Цоя вообще уже непонятно, сделали из парня икону, а был отличный автор популярной песни, побольше бы таких.
С: Для меня немножко непонятно, какая тут связь.
У: Сейчас поясню. Те, кто успел умереть, не запятнав себя сотрудничеством...
С: ...с оккупационными войсками... прямо, как старосты в деревнях...
У: В общем-то, очень похоже - ведь память о тех моделях еще жива, она в генах жива. Вышел на прессу, вышел на телевидение, продаешь альбомы - все, считай, облажался. Пример - "Сплин". Пока был не при делах, все поглядывали с уважением. Как только прорвался наверх - стало ясно, что они не тянут этот масштаб.
С: А, понял. Пока не вылезли - недооцененные. Как вылезли - так уже переоцененные. Их начинает навязывать жесткая ротация, помнишь - Пастернак сказал о Маяковском: "Он умер второй раз, когда его стали насаждать, как картофель при Екатерине". Тут и наступает пора их козлить, это и есть функция индепендента, инди-прослойки. Так жизнь защищается от культивации, от насаждения. Жизнь уходит в партизаны и козлит старосту, казнит даже, а не козлит.
У: Только занимаются этим далеко не массы. Массы знай себе прутся, и спасибо, если от "Сплина", а не от Киркорова. Вот, кстати, не могу молчать - все лето мы с тобой об этом разговаривали. Когда БГ объявил газават Киркорову, мне это сразу не понравилось.
С: А потом зассал и побратался.
У: Вот именно. О какой красоте может идти речь? Киркоров в этой... эээ... битве гигантов выглядел едва ли не достойнее. Ай Моська, знать она сильна... и все такое.
С: Ну, мне БГ все равно больше нравится...
У: И даже мне...
С: ...а насчет "Сплина" - тут та же ловушка, что с исчезающей красотой БГ. Люди заматерели, - в смысле похуел-возмудал, - и началось: "мы написали несколько убойных хитов", "мы поставили зал на уши"...
У: А когда так выражаются какие-нибудь "Роллинг Стоунз", почему-то не противно или не так противно.
С: Потому что там - это правда, а здесь лукавство.
У: Лукавство или самообман?
С: Как у Сукачева. Журналист ему: "Гарик, вы пишете стихи, прозу, музыку, снимаете кино", а тот в ответ: "Да, это все я. Я такой". А возьмите эту прозу, сходите в это кино - и поймете, какой. Вот и "Сплин" занесло. Хороших людей всегда заносит, как и нас с тобой...
У: Как и плохих, впрочем.
С: Вот хит у них: "Пил-курил". Клип сняли, носятся как с писаной торбой, ротация, то-се. А я послушал - что это за хит? Уровень армейской стенгазеты.
У: Что же это получается? Темнота - друг молодежи? Как в школе на танцах или в молодежном перепихе - "не включай свет, а то сблюю"? (пардон, иначе не скажешь). Выходит, пока мы в тени, мы красивые, а как попадаем под софиты - сразу некрасивые? И причем, заметь, это чисто русский феномен. То ли у нас вылезает наверх только некрасивое, то ли, как только вылезает - становится мигом некрасивым. Так быстро меняется? Или вообще "быть знаменитым некрасиво"? (у нас с тобой что-то сегодня день Пастернака).
С: Ну, типа родительский день.
У: И опять же - некрасиво только в России? Выходит, эстетически годится быть знаменитым только после смерти? Держу пари: половина моей нынешней славы "в кругах" зиждется на том, что я как бы "умирала" на несколько лет, не вылазила, песен не писала, не выступала. И даже то, что я сейчас вроде бы "ожила", не стерло этой памяти - о том, что когда-то вроде бы "умерла", поэтому и герой. А если бы реально умерла - уже на стенках бы писали, как Энди Цунский говорит: между словами "хуй" и "Цой". Не то чтобы мне это было очень надо, просто интересно. Мы же с тобой участвуем в осмыслении процесса едва ли не активнее, чем в самом процессе...
С: ...в разборе полетов - едва ли не больше, чем в самих полетах... Гадкие лебеди такие.
У: Во-во. Поэтому всегда есть возможность улезть в свою нишу и оттуда хихикать: а я, собственно, так тут, сижу, наблюдаю.
С: А на самом деле жопу приморозило. Зима на пруду. А по существу: с одной стороны, софиты губят, потому что красота не должна "ерзать мясами, хотя отдаться" (Маяковский) в хит-парадах и конкурсах, потому что красота вне конкурса, хоть и не спасет никакого мира...
У: ...возражаю:
С: ...себя пусть спасает.
У: С чего это? Пусть они спасают. А она - их, наоборот, за это.
С: Не понял.
У: Они - это потребители искусства, те, кто этой красотой питается.
С: А ты что - не потребитель разве? Я, например, потребитель, с этой точки зрения и критикую - и "Сплин", и БГ, потому что люблю это дело.
У: Искусство то бишь. А я, значит: чукча - не читатель, да?
С: Молниеносно и лаконично разруливаешь этот поворот. Ну, проехали. Насчет света и насчет смерти продолжу. Это другая сторона вопроса. Жемчуг лучше смотрится на черном. Как и песня после смерти. Или голос с того света.
У: Все это совершенно ужасно.
С: Представь, Цой бы воскрес - как бы все обломались. Мы тебя любили, а ты - вот он. Как Катя Борисова - любила Умку, а та червонец попросила, тут и конец любви.
У: Ну, не то чтобы сразу после червонца, я сначала ее попросила больше про меня не писать.... Впрочем, это тема обсужденная. На самом деле помирать-то не хочется. Насчет Цоя: если бы он новые клевые песни стал писать, думаю - не обломались бы, а наоборот. Не надо уж так преувеличивать.
С: Тут мы с тобой к меже и вышли. Я-то как раз думаю, что если были песни хорошие, то плохие потом можно и простить. Поэтому БГ холю и лелею, в отличие от тебя. Как древние домашних божков ублажали и берегли.
У: Облажали, но берегли. Я не считаю, что у него новые песни хуже старых. Там не в песнях дело, дело в чем-то другом. Наверное, кого любишь, с того и спрос больше.
С: Облажавшиеся божки роднее и ближе, человечнее.
У: Прикинь, был у тебя любимый человек, а однажды нажрался и упал мордой в говнище. Ты его на горб; таскал, отмывал, а он...
С: ...шнырь в хит-парады, и тебя не узнает. Говорит: "От вас говном пахнет".
У: А говно-то его собственное... Не, тут про другое. Трудно сформулировать. Ты ведь понимаешь, что это не зависть? Так же как (тут уже правда с другой стороны) я люто ненавижу феномен Земфиры: заметь, не саму Земфиру, - не хватайте меня за язык! - а именно феномен Земфиры. Не от зависти, конечно, а как-то от стыда за все происходящее.
С: Я подумал сейчас, что твоя лютость в отношении БГ - это за его слова о Майке в конце жизни. Майк тогда поправился, обрюзг точнее, а БГ в одном из интервью щегольнул своей красивой худобой. Мол, Майк "не тем боком к музыке повернулся, вот его и разнесло". Теперь сам БГ не тем боком, а ты его разносишь.
У: Это не я, это его самого разносит. Дело не в толщине. Вон Армстронг, например. Он же не становится от этого хуже. Или Митя Шагин - вот душа-человек.
С: И в теле при этом.
У: Вот именно. О присутствующих не будем - и так всем известна твоя худоба и моя полнота. Это же не мешает нам быть друзьями и хорошими пацанами.
С: Я считаю, что использовать плешь другого человека...
У: ...в извращенных целях...
С: Ну, да. "Ты не прав, потому что лысый"...
У: ...или, наоборот, волосатый...
С: ...или толстый - это всегда неправильно. В общем, красота не критерий.
У: Ты хотел сказать - внешность.
С: Наверное. Кто красивее: Майк или БГ? Шевчук или Цой? Башлачев или...
У: ...Летов? Все красавчики хоть куда.
С: Нет, Летова там не стояло. Он с другой полки.
У: А чего это? Я хоть Пастернака не читала (вот опять Пастернак), но скажу. Меня особенно поразили в последнее время "регионы", что касается Летова. Он там просто народный герой, царь и бог. Я видела фотки глубоководных астраханских хипанов образца 91 года-все как один хаера набок, темные очки. Трогательно ужасно. Разговаривают до сих пор цитатами из Летова. (Я ведь его текстов не знаю, но уже по стилю безошибочно угадываю, откуда это). Единственный, кстати, кто умудрился раскрутиться по всей стране без всяких СМИ, и даже вопреки им. Если бы не его экзотические политические пристрастия, у меня нет вопросов к этому человеку.
С: Ну, вопросов нет - когда или говорить не о чем, или, наоборот, лучше не скажешь.
У: Скорее второе. В смысле - нет поправок. Слушай, что это мы все о других да о других? Идея была - взять друг у друга интервью. Давай друг о друге. Вот я тебя хочу спросить как поэт поэта: ты рисовать умеешь... в смысле - как ты пишешь стихи. Ты их придумываешь или они тебя?
С: Это работает в обе стороны. Все, кто писал - от графоманов до гениев - это знают и об этом говорят. Напишешь - и случается, скажешь - произойдет. Но вот, между прочим, о красоте. Для меня поэзия - как раз поиск и обретение этой красоты. Я люблю пиршество речи и скучаю, когда нет языкового события. Вынужденный героизм всего нашего "подполья", героизм альтернативности, снижает художественные требования к высказыванию, и начинаются базары типа "это честная музыка", "мы играем живьем", и т.д., и т.п. (выделено З.Р.).
У: Мне кажется, это как раз то, с чего мы начали. Типа мы тут воюем, нам не до красоты. По мне, если музыка живая и честная, это заметно сразу, и можно специально не оговаривать.
С: Да. А чаще за этой честностью и декларируемой сермяжностью сквозит некая шариковщина: "мы из рабочих, пришли вас уплотнять, какая, на хуй, культура, мы тоже хотим". Невозможно тут отделить зерна от плевел, козлищ от агнищ - или как их там. Допустим, мне человек приносит запись. Я слушаю и думаю: ну как сказать ему, что он графоман? Или, может быть, я ошибаюсь? Как и те, кто думал так же обо мне. Неуловимые вещи такие. Честностью не прикроешься. Не торкает, и все. Хоть и живьем. По мне, уж лучше мертвее, но...
У: Я поняла. Мы с тобой просто-напросто эстеты, кучка зажравшихся эстетов, Рим периода упадка. Нам и на большой сцене зазорно... кстати, не знаю, есть ли в каком-нибудь еще языке слово, аналогичное русскому "продаваться"... казалось бы: продается, значит, покупается, значит, и народу нужно, и артисту прибыльно! Ан нет. Так вот, и на сцене зазорно, и с ребятами в канаве скучно, потому что они еще бездарнее тех, кто пробился.
С: Я понял, почему мы против большой сцены. Мы против голосования, против того, чтобы нас выбирали большинством голосов. Потому что настоящая культура - это разведка, всей толпой туда не ломанешься... а с кем попало я бы в разведку не пошел!
У: Стоп. Одно дело - твоя деятельность, моя деятельность. Другое дело - признание этой деятельности "толпой".
С: Еще точнее: мы против фальсификации выборов, потому что шоу-бизнес - это и есть фальсификация выборов, крапленые карты: от хит-парадов до промывки мозгов. Жесткая ротация - что это, как не околпачивание? Отъем денег с помощью мошенничества. Через подсознанку.
У: Однако существуют же хорошие вещи, любимые народом. Например...
С: ...группа "Ноль". "Иду, курю", "Человек и кошка". Где это, в каких хит-парадах? Это уже эпос.
У: Высоцкий, я хотела сказать. Макаревич ранний. Леша Романов, Никольский...
С: Заметь, все это - на границе или за пределами шоу-бизнеса.
У: Значит, что же: дело в изъянах советского шоу-бизнеса? Все ребята хорошие, только квартирный вопрос их испортил.
С: Ты знаешь, просто культура без эстетического риска, видимо, невозможна, а они, прикрываясь словом "формат", зарабатывают деньги и отказываются рисковать, потому что их интересует не поиск нового, а оборот капитала. Отбить бабки, срубить капусту - как это еще называется? Отбился - не отбился. Зарядить радио... сейчас... как это у них... продать права, купить права... нет, зарядить тур... ну, в общем, ясно.
У: Значит, тупо: независимому искусству нужны спонсоры? Ну вот, опять. А кто отвечает, что, обретя спонсоров, бывшие независимые не скурвятся, как их предшественники?
С: Не надо никого искать, это дело случая. Как с монархом. Помнишь, Введенский говорил: монархия лучше, потому что при наследственной передаче власти у руля может случайно оказаться порядочный человек. Родился в семье миллионера - привет, повезло тебе. Да здравствует чистое искусство. Знаешь, что Вяземский родился в семье казнокрада? Петр Петрович...
У: Опять мы про бабки. Нехорошо. Давай сделаем вид, что нас бабки вообще не интересуют. Чисто чистое искусство.
С: Кстати говоря, царь за Пушкина долги отдал.
У: Когда Пушкин помер, что ли? А-а. Очень полезное мероприятие.
С: Ты бы не хотела снимать свое кино, не думая о бюджете?
У: Да я в принципе этим и занимаюсь...
С: А все говорят - лоу-баджет, лоу-баджет.
У: Про меня, что ли? Иногда и ноу-баджет. Дело-то не в этом. Дай мне волю, я бы все делала еще дешевле, еще проще. Музыканты обламываются, хотят красоты. Кстати о красоте.
С: "Ноу-баджет" - можно было бы у тебя над дверью написать, если бы у тебя был дом. Я думаю, если бы у тебя был дом, туда бы все ломились, как к Ванге, и это был бы, возможно, источник энергии... Или ты гнала бы их, как БГ - ходоков. Тогда бы ты поняла, что это такое.
У: Люди, к сожалению, чаще всего приходят взять, а не дать. Причем этого почти никогда не осознают. Они приносят, например, хавчик или одежду, но при этом забирают столько энергии, что ты потом как выжатый лимон. Мне уже давно об этом Оля Арефьева рассказывала, а я тогда не врубалась... Вообще, конечно, таких меньшинство, в основном идет настоящая помощь. Когда поняли, что я не пью, стали мне на концерты тащить фрукты, сок, сладости - знаешь, какой кайф. А иногда встанет перед тобой человек после концерта и давай на тебя пристально смотреть и за пуговицу держать: "Ань, Ань, ну Ань, послушай, Ань..." И, наконец, когда от всех дел освободишься и начинаешь слушать это важное сообщение, оказывается, тебе просто хотели сказать: какой, мол, классный концерт. Приятно, с одной стороны, а с другой - форменное убийство любимого человека. Любящей рукой.
С: Вот и ты кого-то обидела так же, как тебя когда-то БГ.
У: Неправда. Вампиров очень мало, единицы. Вообще, когда такое начинается, я искренне радуюсь, что недостаточно широко известна, что меня не узнают толпы на улице и т.д. Оно, конечно, хорошо выйти на такую сценищу, метров сто площадью, да замочить эдаким бэндом всем по башке рок-н-ролла, чтоб весело было. Но все остальное, что с этим связано, - беда. Ох, начали во здравие, а кончили за упокой.
С: Сейчас мы закончим чем-нибудь хорошим. Вот бы сидеть на берегу Москвы-реки, слушать пение птиц, читать стихи и угощаться фруктами.
У: Принимается. Отличная модель. Это и есть счастье, слава, покой и воля в одном флаконе.
С: И красота само собой.

МОСКВА. 18.10.1999