Умка: "Новый альбом был записан с ощущением, что молния бьет прямо сквозь нас"
(Часть первая)
Умка со своей замечательной командой часто приезжает в Питер. Во время ее очередного, июньского, визита мы с ней встретились, но не на концерте в клубе "Манхэттен", а в кафе галереи "Борей", где, кстати, Умке также приходилось прежде выступать, но в сольном, акустическом варианте. Недавно был издан очередной альбом группы "Умка и Броневичок" - "600", поэтому можно считать, что этот приезд стал презентацией новой пластинки. Хотя мне, честно говоря, совершенно не в кайф связывать воедино скучное слово "презентация" (или не менее вялое словечко "ротация") и веселую, талантливейшую, солнечную Умку. Беседовать с ней, как, впрочем, и слушать ее песни, по-настоящему приятно. С немалым количеством музыкантов довелось мне общаться, но разговор с Умкой, по ряду моментов, совсем не вписывается, к счастью, в привычный формат традиционного интервью.
- Ты со своей командой часто в Питер приезжаешь. Почему? Чем он так тебе теперь интересен? Понимаю - раньше: другие времена, другие традиции и прочее...
- Вот есть такая традиция: альбом записал - поехал в Питер. Без Питера - никак, надо все время ездить сюда.
- Но сам-то город в музыкальном плане (да и не только в музыкальном) стал совсем другой, нежели в былые времена.
- Но люди остались кое-какие, для них и играю.
- Люди-то остались... Но аудитория теперь совсем другая. Ты с какого года стала сюда ездить?
- Играть или ездить?
- И играть, и ездить.
- Ездить тусоваться - с семьдесят восьмого. А играть? Как начала играть, так и стала ездить, с восемьдесят шестого, под забором играть. А в клубах выступать - наверное, с девяносто пятого.
- В целом-то концерты скучнее теперь стали.
- Ну да, в целом-то, конечно. Но наша задача сделать так, чтобы не было скучно. Есть ведь и молодые люди, которым интересно то, чем мы занимаемся. Им же тоже надо показать, как сделать так, чтобы весело было, хорошо и нескучно.
- Но согласись, что все равно ситуация совсем другая.
- Ну, конечно. Мы можем сейчас так по-стариковски поворчать...
- Да? Я так вроде бы не чувствую в себе еще таких особенных признаков старости...
- Да и я не чувствую.
- Но все же мне теперь нередко приходится так, по-старорокерски, ворчать...
- Да как же не ворчать... Зато сейчас понятие формата, нами столь любимое и обожаемое, оно вроде бы как протухло, наконец, и может теперь будет как-то лучше.
- А за счет чего? По-твоему, откроются такие радиостанции прогрессивные, которые не будут учитывать формат?
- Нет, у них будет свой формат. Разные форматы будут, надеюсь.
- По-моему, ты совершенно абстрактно это говоришь. Или в Москве что-то...
- Нет, ничего хорошего там в связи с этим не наблюдается. Просто я смотрю вперед оптимистично.
- Здесь, в общем-то, то же самое.
- Я не знаю. Честно говоря, я радио-то не слушаю. Я пластинки слушаю.
- Да и я радио не слушаю, только вот работаю там уже двадцать лет.
- Раньше же мы тоже не слушали радио, когда оно было советское, какой-нибудь там "Маяк"...
- Кстати, по поводу советского радио... Помню, в очень старинные времена, наверное, в середине семидесятых, была такая передача, которая вроде называлась "Запишите на ваш магнитофон".
- Да-да, было.
- И в этой передаче иногда можно было услышать хорошую реальную музыку, например, Сантану, а для середины семидесятых это, в самом деле, становилось событием. Ну а потом пошла уже другая жизнь... Скажи: когда и почему у тебя произошел переход от филологии к музыке? Ты же была филологом.
- Да, я - филолог, кандидат наук. Но это, строго говоря, не был переход, потому что я всегда сочиняла песенки. Только прежде это было как хобби, как оттяг, что ли, такой, и в какой-то момент стало ясно, что это пережало уже, пересилило литературу. Это тоже было интересно, тем более что я обереутами занималась. И эти мои поездки в Питер - они были полу рок-н-ролльными, полу обереутскими: день посидишь в библиотеке, а потом идешь в рок-клуб. Или на фестиваль, или в ЛДМ.
- А ты никогда потом не жалела, что сделала такой поворот в своей биографии?
- Нет. Я все там осуществила, что хотела, выяснила, что мне надо было и продолжать мусолить, как многие филологи сидят и мусолят свою тему - "Баратынский и то", "Баратынский и се"...
- Но у тебя-то был не Баратынский, а более интересные объекты для изучения.
- Ну и что? Так и было бы - "Хармс и то", "Хармс и се"... И когда я поняла, что можно в это скатиться... Да ну, ведь просто интересно, просто хотелось всю жизнь стоять на сцене и орать в микрофон. Вот сейчас я могу себе это позволить совершенно беспрепятственно.
- А помимо Санкт-Петербурга, Ленинграда, Питера...
- Уже три города! (смеется)
- Все равно Ленинград. Ты здесь часто бываешь, и знаешь, что на фоне Москвы это совсем другая страна.
- Да. Но я часто бываю и в других местах.
- В каких?
- Где только не бываю! Мы ездим и на восток - самая у нас восточная точка была Иркутск. И Ангарск. Ну и еще: Владимир, Казань, Свердловск, Омск, Томск, Новосибирск...
- Эти поездки для тебя только работа или еще какой-то естественный интерес к ним остался?
- Конечно, остался. Не остался, а есть. Я в этом деле новый человек - активно ездить начала только пять лет назад. С группой. (Пока мы, к сожалению, прекратили активно гастролировать, потому что заболел барабанщик и без него ездить неинтересно.) На Украину часто выезжаем, там есть великолепные места и великолепные люди, для которых стоит играть. Отличные клубы - и в Киеве, и в Одессе, и в Харькове.
- Ну и за кордон тоже?
- И за кордон бывают поездки, но там с командой тяжелее. Поскольку мы на самоокупаемости, то для меня вывезти группу, это так - эх! Поднатужиться надо.
- За границей на концерты ходят, в основном, эмигрантские круги?
- А-а, всякие. Вот были мы, например, в стране Америке... Мы, правда, с Борей вдвоем туда отправились, у нас там есть друзья по интернетной переписке в Орегоне: и вот они, будучи обычными американцами, - причем они шестидесятники, взрослые ребята, старше меня лет на двадцать - просто страшно прутся, не понимая ни слова. Они там собрали всех своих друзей, всем переписывают наши диски. То есть, чувствуют какую-то родственность того, что мы делаем - тому, чем они занимались всю жизнь. Они - художники, у них есть друзья музыканты, которые записали нас на своей студии просто потому, что мы им очень нравимся. Ну и эмигрантские круги на концерты тоже, конечно, ходят.
- А сколько за эти годы у тебя вышло вот таких изделий? (Показываю на компакт-диск, лежащий на столе за которым мы сидим.)
- Дисков-то? Много. Если считать номерные, с новыми песнями, то, может быть, двенадцать. А если брать концертники, сборники и так далее, то, может, и двадцать. А если взять еще бутлеги, то вообще десятки, потому что мы Даже сайт такой хотим организовать, в котором будет слово "совбутлег". И выложить туда все видео, аудио - все, что пишем на концертах, как "Grateful Dead" делает. Мы чего-нибудь сыграем, кто-нибудь на видео снимет или запишет, мы штампуем эти болванки, они разлетаются - мне нравится такой метод.
- Где, по-твоему, концерты проходят лучше: в Москве или в Питере - и в чем между ними разница?
- Разный менталитет у аудитории. Раньше я, например, считала, что в Питере более сдержанная публика, а потом вдруг случился какой-то щелчок (это было связано с открытием клуба "Старый Дом", где собирается очень много молодежи) и люди стали, наоборот, очень активны. Если мы раньше в "Орландине" играли и никак не могли толпу раскачать - все стояли себе и слушали, а мы думали: "Вот, питерские - зеленые, болотные... какие они неподвижные, стоят, слушают внимательно..." А потом приходим в "Старый Дом" - презентация альбома, пятьсот человек в зале - и все начинают с первой песни прыгать и орать. Какой-то щелчок произошел! Очень люблю на юге играть: Севастополь, Симферополь - с одной стороны; с другой - Ростов, Таганрог, Краснодар. Какая там публика горючая!
- Они там более моторные?
- Они очень теплые.
- Все-таки раньше на концертах было как-то веселее.
- Но вот на нашем выступлении в "Старом Доме" было весело, народ весь на ушах стоял. Вот если бы мы сейчас приехали с Борей, с барабанщиком, и сыграли в "Старом Доме", то я уверена, что все опять стояли бы на ушах. Кстати, официально заявляю, что мы переименовали нашу группу из "Броневичка" в "Броневик". В общем: "Умка и Броневик" - мы теперь как большие.
- А почему ты "ок" решила убрать?
- А я как-то почувствовала. Играли 14-го в Москве, была презентация последнего диска, и мы какие-то такие там были, прямо ух!
- "Броневик" лично у меня вызывает ассоциации с какой-то более-менее тяжелой музыкой, с суровым драйвом. Теперь в сторону хард-рока двинулись?
- У нас все потяжелее стало. И на пластинке - насколько мы смогли это записать - слышно, что мы утяжелились чуть-чуть.
- Какие можешь назвать группы, представляющие для тебя сегодня реальный интерес?
- Отечественные?
- Можно и западные.
- Из западных современных - не люблю никого. Кроме старых, которые до сих пор. И из наших тоже люблю старых: "Черного Лукича", Чернецкого, и то, что сделал в последних альбомах Егор Летов - это очень серьезно. До этого меня как-то не пробирало. Можно к нему по-разному относиться как к человеку - да я его и не знаю, просто масса различных существует всяких о нем рассказов - но если человек делает такие великие вещи, что я просто умываю руки, это действительно прорыв просто грандиозный.
- К тому, что Летов делает - я отношусь достаточно спокойно. Всегда понимал, что в его альбомах, особенно в последних, есть что-то настоящее и серьезное, но меня всерьез это никогда не грело.
- Ну, потому что он появился потом немного.
- Ну, мало ли кто потом появился!
- А кто?
(пауза)
- Много кто.
- Ну, кто? (хохочет)
- Кто появился потом... ну, хотя бы...
(пауза)
- Потом никто.
- С какого времени?
- С восемьдесят пятого года.
- Нет, ну...
- Ну, например? (хохочет) Есть всего много, а назвать особенно-то и некого. Были вот эти все попытки "новой волны", да? Все это как-то кануло в Лету очень благополучно.
- Сам стиль?
- Нет, представители. Люди, которые хотели играть в каком-то стиле, а не просто высказать себя. Работать в стиле. Они вообще начали работать.
- Если после восемьдесят пятого, то появилось... я не могу сейчас сказать, но ты меня просто озадачила.
- Конечно. (хохочет) Но вот еще кого можно назвать из гениальных групп: "АукцЫон", "Звуки Му", "Вежливый Отказ" - я просто говорю о тех, кого ценю в русском роке. Но они уже все старые.
- Немолодые.
- Ну да. Майка люблю. (хохочет) Ну понятно же все! Есть некоторые интересные молодые люди, да они даже уже и не очень-то молодые. За тридцать. Вот, например, в Ростове есть Денис Третьяков, но его почти никто не знает, потому что никто сейчас не хочет раскручивать неформатную группу. А сам неформатный музыкант очень редко ведет себя так, что его не нужно раскручивать. Вот я, например, немножко потыркалась-потыркалась, а потом, когда поняла, что записала вдруг хороший альбом, то не услышала, проснувшись и включив радио, по всем радиопрограммам свои песни.
- А ты бы так хотела?
- Я думала, что оно так работает. А оказывается: надо к кому-то идти, в ножки падать. Падать я, конечно, не стала, потому что у меня везде знакомые.(смеется) Меня же все знают по старым временам... Очень намучились со звуком на этой пластинке. Было бы очень интересно услышать мнение о ней...
- Мое? Про звук или вообще?
- Конечно, вообще. Может, это нескромно прозвучит, но песни-то все хорошие на диске. Все новые. Я очень хотела уже выпустить этот альбом, потому что он довольно страшный. У меня проходит это настроение - уже, слава Богу, прошло. Был период времени: как сказал Коврига мне недавно по телефону, "такое ощущение, что молния бьет сквозь нас прямо в землю". Отличное определение. И вот этот альбом был записан с ощущением, что молния бьет прямо сквозь нас. А теперь уже я хочу немного, как на юге говорят, попуститься. Хочу чего-то более спокойного, красивого. Следующий диск, если он когда-нибудь будет... Когда запишешь альбом, то думаешь, что нет, никогда больше я не сяду на эту лошадь! И, боюсь, что мы не смогли... когда стали аналог переводить в цифру - поскольку мы знали, что было на аналоге - то нас очень мучает то, что получилось в итоге.
- Ты сама присутствуешь при всех этих процессах?
- Мы, конечно, все сидим там, да, мы не сами крутим ручки, но иногда даже прямо нависаем над звукорежиссером и говорим ему: "Крути туда! Крути сюда!" Но я не очень хорошо умею объяснить чего мне надо.
- Но все же как-то тебе это удается, ведь уже вышло столько альбомов...
- Может быть, если бы мне когда-нибудь что-нибудь действительно удалось, я бы больше не стала ничего записывать.
(продолжение следует)
George Гуницкий, специально для РокмЬюзик.Ру